Повесть В.Распутина «Живи и помни»

Повесть В.Распутина «Живи и помни» (1974 г.)  я бы включила в обязательную программу по русской литературе. Сколько важных вопросов освещается в повести, сколько нравственных ситуаций просматривается в повествовании! И как важно видеть трагическое, казалось бы, в обычном…Поколение молодых людей часто не понимает, в чем трагедия человека, она воспринимается порой как условно что-то несостоявшееся. А ведь трагическое – это одна из форм эмоционального постижения и художественного освоения жизненных противоречий. В её основе часто лежат конфликты, которые не могут быть разрешены, но с которыми нельзя примириться.

 …После лечения в госпитале возвращается в родную деревню Андрей Гуськов. Приходит тайно, потому что должен был вернуться на фронт, а потянуло домой в последний год войны. Самовольно уйти из армии  –  это  дезертирство. 

Андрей Гуськов нарушает закон военного времени, он подчиняется  инстинкту самосохранения и находит удобный случай спастись. Можно ли считать «тайную» жизнь спасением, это большой вопрос, но Андрей Гуськов на данный момент об этом не думает. Примет ли его жена и как она к этому бегству отнесется, он тоже пока об этом не думает. А читателю, безусловно, интересно. Догадка о возвращении мужа сопровождается сложным чувством, соединяющим в себе и страх, и радость, и любопытство: «С этого часа она словно бы выглядывала из себя: что же будет дальше?» Первая встреча в бане оставляет «предательскую мысль» об оборотне. Но радость от сознания, что муж жив, что он нуждается в ее заботе и помощи, отгоняет  сомнения. И Настена спешит к мужу, понимая, что вступает в новую жизнь, «которая научила и врать, и воровать». Она  «... вины за собой все-таки не чувствовала, не признавала...» Мысли о вине возникли после первой встречи, когда Настена поняла, что жить придется, как и прежде, но в стороне от односельчан, и все потому, что «до поры сберег себя мужик»…

С каждой новой встречей Настена понимает, что в муже теряется человеческое, без которого человек не человек. Но отвернуться от него она не может…

«Плюнуть на него? А может, она тоже повинна в том, что он здесь, - без  вины, а повинна? Не из-за нее ли больше всего его потянуло  домой?  Не  ее  ли  он боялся никогда не увидеть, не сказать последнего слова?  Он  перед  отцом  и матерью не открылся, а перед ней открылся. И  может,  смерть  оттянул,  чтоб только побыть с ней. Так как же теперь от него отказаться? Это  совсем  надо не иметь сердца, вместо сердца держать безмен, отвешивающий, что  выгодно  и что  невыгодно.  Тут  от  чужого,  будь  он  трижды  нечистый,   просто   не отмахнешься, а он свой, родной... Их если не бог, то сама  жизнь  соединила, чтобы держаться им вместе, что бы ни случилось, какая бы беда ни стряслась…»

Трагедией заканчивается повесть.

 Настёна «гребла, смутившись непривычными и непосильными, праздными  мыслями, удивляясь, что душа тщится отвечать им. На душе от чего-то было тоже празднично и  грустно,  как  от  протяжной старинной песни, когда слушаешь и теряешься, чьи это голоса - тех, кто живет сейчас, или кто жил сто, двести лет назад. Смолкает хор, вступает  второй... И подтягивает третий...

     Нет, сладко жить; страшно жить; стыдно жить…»

Человек должен отвечать за свои поступки, он должен быть в ответе за каждый свой шаг, за то, что совершал и совершил… Гибель Настены и её неродившегося ребенка – наказание за то, что человек сумел переступить через человеческие законы…

  Пересказывать повесть – трудное дело, а в данном случае и ненужное. 

Читать, только читать и перерабатывать в себе трагическое, которым наполнена повесть от начала и до конца!

А.И.Костюк