Книга, рождённая от боли

«Только пчела узнаёт в цветке затаённую сладость, только художник на всём чует прекрасного след»,— именно эти фетовские строчки почему-то вспомнились, когда взяла в руки книгу Натальи Советной «Затаённое слово» (Минск, «Беларусь» -2021).

Н.Советная – автор книг поэзии, прозы, публицистики, статей о литературе, изданных в Беларуси, России, Сербии, член Союзов писателей Беларуси и России, кандидат психологических наук.
 Книгу «Затаённое слово» Наталья Викторовна посвятила своим героическим землякам, которые пережили суровую пору войны. Герои повествования – реальные люди, белорусы, сумевшие во время испытаний сохранить в себе лучшие человеческие качества и веру в Победу!

Читала её  книгу долго, время от времени возвращаясь в начало, перечитывала.  Ниточка надежды  найти истину согревала сладостью «затаённого слова» среди горечи, тоски, боли,  начиная от «Канарейки» и заканчивая «Невосставшими из пепла»….

«Затаённое слово» пришлось отыскивать среди ужасов происходящего и  «восставшего» на страницах книги о войне.

Всему есть слово в повествовании, как всему на свете есть угол измерения. Измерению подлежат и события в истории каждого города, поселка, каждого населенного пункта нашей многострадальной белорусской земли.

В первом рассказе повести «Канарейка», открывающем книгу Натальи Советной, запечатлен тот образ времени, через призму которого высвечивается живой фрагмент жестокой военной действительности.

Пока нет еще боя, только веет огнем и порохом, смертельной усталостью, а «возок Тимофея Слинькова медленно двигается в сторону аптеки».

 И этот образ тихо движущегося возка – настоящий символ мирной жизни, разрушенной войной: «Навстречу не шли – бежали люди. Глаза растерянные. Котомки за плечами… Всегда уютно-спокойный Городок был неузнаваемо встревожен…»
А «девятого июля, на девятнадцатый день войны, по старой полоцкой дороге нескончаемой гремучей змеей вползли в город гитлеровцы…»

Так в мирную жизнь тихого и уютного Городка ворвалась война.

 В коротком рассказе убедительно точно проступила правда, в которой перемежаются документальная достоверность и художественное воображение.

Война, как утверждает автор, противоестественна природе и всему живому на земле: «Всякий раз, когда над хутором пролетал самолет, слиньковский жеребенок вздрагивал, взбрыкивал тонкими ножками, пытаясь сорваться с привязи».

На первый взгляд в содержании книги все понятно: речь пойдет о событиях войны в Городке и других населенных пунктах Витебщины.

Действительно, это так, но в каждом рассказе судьба героев, непридуманных, реальных, тех, которые были там, в страшном пекле войны, и тех, которые по-разному ее переживали.

 Читателю, как я полагаю, нужно выбрать такой угол зрения, который бы позволил увидеть в повествовании и в людях нечто новое и в то же время общее, подойти к ним так, чтобы они «ожили», заговорили с нами, людьми мирного времени. По-другому нельзя, потому что каждый рассказ Натальи Советной о своем и в то же время о том, что касается всех нас. В этом, прежде всего, ценность книги «Затаённое слово».

Очень современным и полезным делом будет читать такие книги как раздумье о стойкости человека, живущего в сложнейшем мире нашего противоречивого века, как повествование о людях, терпеливо преодолевающих все необузданные и разрушительные стихии мира в себе и вокруг себя.

Глава «Лётчик» приоткрывает то зашифрованное, «затаённое слово», которым написана вся книга. Писатель  Наталья Советная с болью говорит о выстраданном людьми:

«Когда с дымящимся хвостом удирал немец, казалось, вот – свершилось! Мы победили! Когда же уходить приходилось советскому, чувство горькой оставленности травило душу».

А люди жили дальше, верили, не сдавались, приближали победу, окрашенную кроваво-чёрным дымом войны.

Есть строчки, заставляющие вздрогнуть: «Нина прошла в сумрак сарая, протягивая вперед руки, чтобы наощупь найти хатуль, и застыла. Дуло пистолета уткнулось ей в лоб».

Для понимания прочитанного все значимо и необходимо в повествовании: каждая деталь, каждое ёмкое слово!

«…Душа жаждала активных действий», – это не пафосная патетика, это тот образ мыслей молодых людей, который складывался, формировался под влиянием увиденного и пережитого в первые дни войны, когда «дуло уткнулось в лоб».

Можно ли привыкнуть к войне? Можно ли научиться жить в состоянии страха?

Наталья Советная даёт ответ и на этот вопрос: «Утренняя свежесть, холодная роса отрезвили девчат. Они хоть и посматривали подозрительно по сторонам, но желанная встреча с советским лётчиком уже не казалась им достижимой реальностью. Отдалённые звуки артиллерийского боя…пробивались сквозь густую лесную завесу, заставляли тревожно вздрагивать. Жеребёнок беспокойно водил ушами, но уже не взбрыкивал, привык».

Привычка жить в новых условиях, в условиях разрушенного порядка, открывает в каждом человеке новые силы, вырывающиеся на волю стихийно, хаотично, безудержно. В них – источник движения, борьбы, патриотизма – вечной жизни.

Проступила глубокая мысль, воплощённая в «затаённом слове»: сумеет ли человек устоять на ветру сурового времени, в этом раскалённом горниле безжалостных испытаний, когда «вся Белоруссия оказалась под властью немцев»?

 В рассказе «Костик» читатель найдёт ответ на этот вопрос:

– …Закончится война, снова школа будет! И дочки, и сынишка обязательно
выучатся.
– Скорей бы! – Марфа заглянула в глаза гостю: – Когда же?
Константин ответил не сразу:
– Так от нас же и зависит…

«От нас же и зависит» – вот лозунг и призыв к действию, которому, однако, не все следовали: «Неожиданно объявились среди местных предатели. Целыми семьями прислуживали фашистам». В одной семье оказывались и Каины, и Авели.

Тема выбора – одна из ключевых и в литературе, и в философии.

 По мнению Л.Толстого, «война есть противное человеческому естеству состояние», и нравственный выбор во время испытаний определяется зрелостью самого человека. Во время, когда «лютует теперь немец», выбор нужно было делать сразу. И юная Нина, героиня повести, его сделала. Она «слушала, замирая от мысли, что, может, это её сообщение помогло партизанам. Было радостно и страшно».

Через каждую главу книги «Затаённое слово» проходит важная мысль: человеческая судьба – это не что иное, как путь и поиск пути. Это преодоление больших и маленьких испытаний, главные из которых, по мнению писателя  Н.Советной, скрываются в самом человеке. Согласие с чудовищным режимом – это путь выбора через предательство, это уродство, безобразие, вызванное покорностью перед карателями, «гадюками ядовитыми».

Разумеется, герои повести Натальи Советной – разные люди, на долю которых выпали испытания войной. Мы слышим разноголосый гул общей беды, в который сливаются чувства каждого из них, несущих в себе свою любовь и свою ненависть: «Мысли о страшной, мучительной смерти подпольщиков обжигали…

«Фашисты проклятые! Ненавижу! Ненавижу!», – повторяла Нина, пока не оказалась возле хаты, в которой обосновалась семья Антонины» (глава «Эстафета»).

В какие же близкие отношения с войной вступают все эти люди! Человек и война…Сюжет поразительной силы и смысла в каждом коротеньком  рассказе. Глава – это рассказ, это пронзительная история, после которой хочется не просто плакать – выть…Война – это крушение морального регламента в отношениях между людьми, отказ от человеческих законов, это уродливая вседозволенность:

– Все вы партизаны! Все вы большевистские сволочи! – полицай ухватил Нину за шиворот, поднял с земли, словно котёнка: «А, шкура советская! Иди вперёд, расстреливать буду».

В главе «Рыбалка» преломляется идея о высокой человеческой потребности детей, подростков в том, чтобы воевать вместе со взрослыми: «…Вы только скажите, что и где, всё сделаем! – воодушевилась Нина».

И ничего удивительного, что науку ненависти дети постигают быстро, в один миг после сожжённых дотла родных деревень: «Озверели фашисты!.. Думали, что убоимся их, смиримся с долей своей. Хотели, как Европу, за считанные недели захватить, а нарвались на партизан. Нате вам! Выкусьте».

Трагедия в том, как показывает автор, что свой молодой задор, всю свою энергию подросток вынужден был отдать сюда, в войну – не для созидания, не для собственного развития. И всё острее переживается героями их новое состояние среди войны: как не потеряться, не погибнуть, как спасти других, как помочь партизанам. Война опалила душу, отняла детство, ожесточила, свалила на детские плечи непосильную ношу.

 Судьбы детей, подростков на войне – это прямое свидетельство трагичности, бесчеловечности сурового времени. Но война не помеха для взросления души, а скорее, наоборот, она ускоряет этот процесс, хотя и оставляет на маленьком человеке свою роковую печать.

Финал главы «Листовка» – драматический образ последствий войны, тот рубец, который никогда не заживает: «…Марфа Карповна обмывала дочке голову отварами трав, но больное место продолжало гноиться, пока дед Федот не посоветовал обработать его самогоном. След же от шомпола остался у Канарейки навсегда».

Усыновлённые военным временем дети рано познали нужду и рано повзрослели, рано открылась им суровая правда. И это именно та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и вырвать из памяти.

Но можно ли забыть зверства фашистов и полицаев, лишенных совести, чувства сострадания? Нет, не забыла Инна Семеновна («Пучок травы»), которую в 1967 году выбрали из большого списка претендентов для поездки в Германскую Демократическую Республику.

Услышав немецкую речь, она испугалась:  « Инна вздрогнула, сжалась. Дрожь прокатилась по спине – тело будто свело судорогой. Всё, всё жило в ней. Она помнила и горящую солому, и едкий дым, и запах горящих человеческих тел…»

Арман, шеф Дома немецких профсоюзов, бывший узник, на спине которого вырезана звезда – печать концлагеря, тоже всё помнит. Он благодарен Советскому Союзу, России, Красной армии, спасшей ему жизнь. Человек, прошедший дорогой смертников, хорошо знает экспонаты музея в Бухенвальде: «В музее вам покажут сумочки, абажуры, картины… Да, те самые, из человеческой кожи. Увидите камеры пыток…Попробуйте на горе Этерсберг, где был лагерь, вырвать из земли пучок травы – на корнях увидите крупинки человеческих костей…» («Пучок травы»).

Книга Натальи Советной способна расчувствовать читателя, заставить прослезиться или разбудить сердце, окостеневшее в горе, книга пронизана духом любви к человеку и жизни, она утверждает истину!

В главе «Провал» обнажается сущность Каинов, предавших свой народ: «Полиция выполнила приказ: она [Тоня ] пролежала в овраге до весны. Рядом – крохотное тельце ребёночка. Он выполз из-под материнского кожуха и замёрз. Их похоронили на кладбище в деревне Заречье».

Горечью и болью рождены строки этой же главы: «Опустевшая хата испуганно всматривалась вдаль, пытаясь подмороженными окошками разглядеть покинувших её людей, распахнутая дверь звала их назад, домой, но налетел холодный ветер, захлопнул, сыпанул на ступеньки колючего снега».

Символ опустевшего дома убедителен и показателен: война лишает крова, уюта, тепла. Общая символика дома дополняется «распахнутой дверью», «подмороженными окошками» и «ступеньками» как образом перехода из внутреннего пространства во враждебный мир, лишающий самого дорогого. Этот распахнутый дом – вся родная страна, разрушенная, переполненная тенями ушедших из жизни обитателей. И в эти трагические дни, спасая свой дом с «распахнутой дверью», выходят с оружием все – от мала до велика.

 Конструкции с двойными или тройными эпитетами придают повествованию особую гармоничность. В сочетаниях «под подобные ехидные, насмешливые интонации» (рассказ «Лишь бы не было войны»),

« необычно мрачные, грозные, причудливо-страшные тучи» (рассказ «Под колесами войны») каждый последующий эпитет не только усиливает предыдущий и уточняет его смысл, но и способствует созданию общего настроя в изложении происходящего. Цель такого приема – фиксировать внимание читателя не на самом предмете, а на его признаках, преломленных через писательское восприятие.

А когда речь идет об обычных человеческих эмоциях, Наталья Советная избегает резких, кричащих эпитетов. Она использует в этом случае общеупотребительные отвлеченные определения.

 Эти сочетания отвлеченных определений, не выделяющиеся своей новизной, привычны и  создают тот фон, который необходим для выражения отрицания войны: «проклятые фашисты», «напряженная усталость», «мучительные стоны», «бешеные гитлеровские псы», «жестокий бой».

Многие характеры героев раскрываются только посредством речевой характеристики. Речь многих – типичный образец разговорного стиля, в котором преобладают повторы, вопросы и ответы на них, обращения к слушателям, указательные местоимения, другие формы оживления рассказа: «вы мне не брешите», «кыш отсюда», «спятила что ли?»

Широкий диапазон многочисленных речевых средств, которыми пользуется  Н.Советная: просторечно-фольклорные элементы, косноязычная речь, перекрещивающиеся планы повествования, многочисленные виды повторов, искусно вкрапленные в повествование диалоги, - все это дает основание утверждать, что писатель умело использует русское слово, способное «совершать чудеса» и вызывать у читателя тревогу и боль.

В книге «Затаенное слово», в каждой повести, все конкретно и зримо: и сырая могила, и глаза убитого немца, и «на телегах мертвые люди, руки, обезображенные головы», «тягучая темная кровь…

 Автор философски обобщает переживания героев, вскрывает психологические закономерности, свойственные не только одному герою, а вообще людям на войне. В этом одна из важнейших задач художественной типизации. Нравственный облик героев читатель постигает через поступки.

Обращает на себя внимание широта обобщения, несмотря на то, что конкретность в деталях образной системы сохраняется: «И вдруг одно колесо завихлялось, сорвалось с оси, будто больше не желало служить смерти. Покатилось по дороге, подскакивая на неровностях, крутанулось юлой и, быстро теряя скорость, упало на перекрестке, как заговоренное, будто бы надеясь, что исчезнет ее черный дурной глаз».

Два плана повествования – довоенный и военный – перекрещиваются, ибо герои не выступают изолированными от событий, они были  в прошлом и есть в настоящем.

Есть в главе «Провал»  еще один показательный образ  - это образ  реки как символ невозврата.
«Речка Чернявка, сопротивляясь холодам, торопливо несла свои тёмные воды от Черновского озера, бежала, словно искала спасения…»

 Река осмысливается как течение страшного времени, от которого не убежать и не скрыться.

Таким образом, мы видим, что пейзаж в повести не на заднем плане повествования – он впереди, он рядом с героями, он играет важную психологическую роль и является ключом к предстоящим событиям. Не случайно писатель задерживает внимание на погасшем луче солнца, когда говорит о бедах людских.

 Наталья Советная часто прибегает к  приему очеловечивания природы, где сказывается  писатель-психолог, который умеет тончайшие детали переживаний человека переносить на природу: «Солнце стремительно пряталось за лесом, поблекли краски, вязкий туман, растекаясь, заволакивал низину, быстро сгущающиеся сумерки превращались в ночную темень…» («Под колесами войны»)

В книге Натальи Советной «Затаённое слово» целая система взаимосвязанных образов, которые обрели общую судьбу и общую биографию, развернули в себе целый спектр трагических раздумий о доме, семье, земле в эпоху войны.

«Маленький человек» – это и одноногий Михаил Егорович, и Костик, и дед Кузьма, и Антонина, и Нина-Канарейка, и дед Федот, и все-все-все – они делали общее дело – приближали победу: «Победа! Война закончилась! – кричали они [дети] работавшим в поле женщинам. Побросав плуги, бабы тоже бежали домой, размазывая по щекам слёзы грязными руками и повторяя, как молитву, то самое заветное слово, которое затаённо сохраняли в душе долгих четыре года: «Победа!»

Каждый из персонажей наделен своей речевой манерой, свойственной сельским жителям. Заметный пласт просторечной лексики вклинивается в литературную норму так искусно и гармонично с ней взаимодействует, что читатель замечает только общую картину -  органичное единство того и другого.

Читателю, конечно, неизвестно, сколько нравственных сил, терпения истратила Наталья Советная, выстраивая свою книгу, но не сложно догадаться, что это большой труд, требующий достоверности, точности и глубокого смысла в изложении материала.

 Книга убедительно показывает, как то, военное, поколение любило свою землю, какой счастливой и горькой была эта любовь. Но в горечи была и сладость,  оттого что не напрасно страдали, умирали люди.

Через глубоко личные истории по-иному видится и воспринимается история страны. Из пестрых, разнохарактерных сцен, сердечных и жестоких, мягких и скорбных, высвечивается рельеф судьбы советского человека, видевшего страшную картину фашистских зверств: сожженные дома, убитые люди, истерзанные тела раненых солдат.

Писатель Наталья Советная чутким сердцем ощутила пульс военного времени, потому что судьба ее земляков – это ее судьба, это судьба каждого белоруса.

Жизнь любой маленькой деревеньки соотнесена с жизнью огромной страны. В целом вся повесть может быть рассмотрена как эпически развернутая и драматически напряженная мысль автора о войне и мире, о человеческих судьбах, покалеченных войной, о нашем времени. Поэтому и сегодня, когда тяжело на душе, а «дождь барабанит все быстрей и быстрей»,  писатель Наталья Советная думает о том, что еще можно сделать, чтобы память жила: «…Отыскала номер председателя Вировлянского сельского совета: – Здравствуйте! Скажите, деревня Подранда, сожженная вместе с жителями во время войны, –  территория вашего сельсовета? Тридцать пять дворов. Не возродились. Семьдесят человек сгорели заживо в ноябре сорок второго» («Первая гроза»).

С горечью Наталья Советная пишет о том, что и сегодня на месте сожженной деревушки нет ни камня, ни памятника, ни креста. А ведь так важно сохранить память, передать потомкам, пока мы живы. «Живые – живым».

Никогда не поздно сказать «затаённое слово» о године испытаний для нового времени, чтобы не повторилось то, что стало болью на века. Память сильнее обыденности, она помогает разорвать жестокий круг войны, она будоражит сознание и заставляет работать сердце…

 Книга «Затаённое слово» полна живой разговорной речи, мудрая простота её не прячется, а открывается в коротких незамысловатых предложениях.

Беспокойство за судьбы мира в каждом рассказе, в каждой повести и каждом очерке! И не трудно догадаться, отчего они рождались.

 Они рождались от боли, ибо всякому рождению предшествует боль!

 !!! Не могла не прочитать эту книгу. С автографом, пахнущая свежей типографской краской стоит на книжной полочке и напоминает о героическом прошлом...

Послесловие

Сегодня за школьным столом сидит будущий защитник Родины, потому проблема воспитания нравственного долга перед собой, семьей, перед родной страной особенно актуальна.

Учащиеся ГУО «Гимназии №9 имени Ф.П.Кириченко города Гродно» с интересом читают книги о войне, участвуют в читательских Акциях, пишут отзывы, в которых проявляется самостоятельность и твердость их убеждений, глубина и тонкость чувств.

 Участие в Международном литературном Проекте «Пишем книгу вместе. Я не хочу войны» (2021), организатором которого сердце продиктовало выступить мне, учителю литературы, учащимся дало возможность сказать свое слово о войне:

«Я не хочу войны! Но почему-то она мне снится. Я наблюдаю ее из окна. Мне страшно, и я хочу проснуться. Я слышу какие-то крики, кто-то зовет на помощь, но никого не видно. Кругом дым, пламя. Я тоже хочу крикнуть, но почему-то не хватает сил. Просыпаюсь с мыслью: хорошо, что это был сон». (Ярослав Елизаров)

О прочитанных страницах книги Натальи Советной семиклассники пишут по-разному, по-своему, но искренне и честно:

«Рассказ «Дедова наука» нам читала учительница, а потом спросила, о какой науке идет речь в рассказе. Немного растерявшись, мы ничего не могли ответить, хотя все было понятно.

Мы радуемся, когда не нужно идти в школу, а тут дети огорчены, что нет школы, – она сгорела дотла, сгорели дома, в которых жили люди. Как жить, учиться, где спать? Дед радуется, что нашел лопату среди сажи, развалин и грязи: «С лопатой мы точно не пропадем. Землянку выкопаем. Огород подготовим…».

У нас все есть, мы сыты. И мы не задумываемся, что детям во время войны приходилось жить по-другому».

 (Буйновская Альбина)

« Я не люблю читать о войне, эта тема не моя. Рассказ «Дедова наука» не совсем о войне, он о том, что война оставила после себя. Ужас! Это страшно. Как люди выживали в таких условиях?

Да, хорошо, что был такой дедушка, который не только учил жизни, но еще и помогал выживать. А девочка Инна пока еще маленькая, чтобы до конца осмыслить свой поступок».

 (Буданкова Дарья)

«В рассказе «Дедова наука» Натальи Викторовны Советной говорится о том, что нужно ценить то, что есть. У людей не было дома, но они жили. Терпели и жили. Не было школы, тоже терпели.

 На примере одной семьи Резвяковых, которая выживала после войны, мы представляем, что такая же участь была у многих, к сожалению».

(Браницкий Михаил)

«Нам прочитали трогательный рассказ Н.Советной «Дедова наука». Об авторе я ничего не знала, книги её не читала. А сегодня послушала всего одну историю из книги «Затаённое слово» и  захотелось еще почитать.

 Спасибо учителю и автору рассказа. Книгу подержала в руках, полистала. Непременно еще вернусь к ней». (Макарова Ксения)

«У меня был прадед Эдвард, который прошел всю войну, дважды был в плену. А когда посчастливилось вернуться домой, он переживал те страшные годы, когда ничего не было и всё нужно было отстраивать. Всё точно так, как описано в этой книге.

Слушал рассказ Н.Советной  «Дедова наука» и думал о своем прадеде. Он тоже оставил нам завещание: беречь мир! Война – это страшно.

А смысл книги «Затаённое слово» я понимаю по-своему: о войне нужно говорить шёпотом, а о мире – громко!»(Якубцевич Арсений)

«Когда я слушал рассказ, я представлял всё, о чем читала учительница: и уточку-мать, и деда, и маленькую Инну, и мёрзлую картошку, землянку, в которой жили люди. И, что интересно, никто не хнычет, никто не жалуется. Как будто другие люди…

Страшная история напомнила мне фильмы о войне».(Примак Артём)

«Рассказ, который заставил задуматься над вопросом: а я смогла бы жить в таких условиях? Наверное, нет.

Война – это страшно, но страшным было и послевоенное, голодное время. У людей ничего не было. Трудно жилось всем. Нам это сложно представить». (Панусевич Валерия)

«Рассказ «Дедова наука» мне очень понравился. В нем и радость, и грусть. А еще много-много боли. В короткой истории много событий, в которых послевоенная жизнь.

Люди довольствуются малым, радуются двум рыбкам, из которых, оказывается, можно сварить уху и накормить всю семью».

 (Рачковская Анастасия).

«Послевоенная жизнь семьи Резвяковых – это, как сказала учительница, собирательный образ. Так жили многие семьи. А жили они (по современным меркам) очень плохо. Разрушен дом, нет школы, ничего нет. Фашисты уничтожили всё. Дедушка учит семью, как выживать. А если дедушка учит, то будет толк! Рассказ понравился!» (Барановский Даниил).

«Вначале, когда учительница стала читать рассказ, было странно: зачем нам читают сказку «про уточку-мать»? А чем дальше читали, тем больше я понимала, что это не сказка, а настоящая горькая правда, в которой много смысла. И дедова наука – эта та мудрость, которую надо усвоить каждому: надо беречь то, что есть. Чужое не отнимать!

Немцы хотели захватить чужое – не вышло! Так им и надо!»

 (Пашкевич Полина)

«Рассказ понравился. Интересная композиция. Интересный сюжет. Семилетняя девочка Инна получила от деда хороший урок. Он понятным языком объяснил, что утёнок нужен уточке, что выжить он сможет только, если они будут вместе.

 Девочка тоже выжила во время войны, потому что рядом были люди, которые ее сберегли. Многому учит рассказ, о многом рассказывает, много объясняет. Спасибо большое автору за простой, понятный язык, за разговорную речь». (Карохин Родион)

 

Да, действительно, книга «Затаённое слово» полна живой разговорной речи, мудрая простота её не прячется, а открывается в коротких незамысловатых предложениях.

Беспокойство за судьбы мира в каждом рассказе, в каждой повести и каждом очерке! И не трудно догадаться, отчего они рождались.

 Они рождались от боли, ибо всякому рождению предшествует боль!

А.И.Костюк